Глядя на эти живые усы, я решил, что сомики ничуть не хуже кроликов. Кролики пушистые и мягкие, спору нет. А сомиков нельзя погладить, что тоже бесспорно. Зато эти сомики со мной. А это лучше, чем любой кролик в зоомагазине.

Перед сном я сперва покормил русалок хлебом, а потом покормил и сомиков.

– Вы не бойтесь, – сказал я им, посмотрев в сторону туалета. – Они не кусаются и вас не сожрут. Меня же за неделю ещё не сожрали, – потрогал я себя, словно засомневавшись – все на месте, даже больше стало. – Значит, не сожрали.

Сомики облегченно пошевелили усами и одна прилипла к листу. Наверное, это Вера.

«Спать легла, – подумал я. – Интересно, что снится сомикам? Неужели бог-икринка? А что снится русалкам? А, точно, они же не спят, болтают только».

Лег на замшевый диван.

– Всем спокойной ночи! – крикнул я на всю квартиру. – Спокойной ночи, сомики! Спокойной ночи, русалки!

Великий фильтр

Говорят, что надежда умирает последней. Ерунда!

Так говорят люди, которые никогда не заводили сомиков.

Надежда умерла первой. Это неоспоримый факт.

Впрочем, Вера и Любовь не отставали: тоже на утро плавали кверху брюхом.

Я смотрел на это странное плавание и застывшие усы и сам как-то застыл. Вчера же еще были, а теперь уже нет. Обидно, я ведь даже привязаться к ним успел, даже имена эти дурацкие дал. Ошиблась та женщина с мозгом из зоомагазина – переоценила сомиков и недооценила меня. Со мной даже сомики ужиться не смогли. В этом смысле я безнадежен.

Я тупо смотрел на большую и уже ненужную пачку, которая теперь казалась исключительно лишней и даже какой-то вызывающей. Рыбки ушли, корм остался. А я задумался. Едят ли русалки корм для рыбок? Нужно проверить. Взяв горсть корма, бросил ее в унитаз, тот жадно проглотил отличный от обычного продукт. Еще бы, это вам не хлеб.

Русалки попросили еще.

– Ну нет уж. Хватит с вас. А то сомикам не достанется… – закрыл я упаковку.

– Точно… – совсем и забыл, но вспомнил, глядя на водяной могильник.

– Как же так? Может быть, и впрямь их русалки съели? Дистанционно, как обучение в школах. – похоронил рыбок в унитазе. – Ну, тогда доедайте уже! Голодные нелюди, а я к вам по-человечески хотел…

Так мне не удалось избавиться от русалок, зато от рыбок весьма.

Открыв банку, я провожал из своей жизни Веру, Надежду и Любовь.

Отпев и отпив сомиков, пошел в зоомагазин с фильтром, который вызывал у меня некоторые сомнения. Выглядел он не то чтобы исправно.

Опытная женщина в больших очках и с большим лбом, на который словно изнутри давил думающий о животных мозг, моментально вычислила виновника трех несчастных смертей – великий фильтр, который на поверку оказался отнюдь не новым, а самым что ни на есть ветхим и забившимся. Полный нажитой грязи и неизвестного науке возраста с каким-то липким опытом в застрявших водорослях, он напоминал ни то травяную бороду, ни то щупальца какого-то древнего существа, которое так неосторожно потревожила женщина с большим лбом. Такой фильтр определенно не мог поддерживать жизнь в моем аквариуме.

– Так это не русалки? – спросил я у большого мозга.

– Не поняла? – удивился мозг.

– Ну… так это не русалки виноваты в смерти сомиков?

Большой мозг опять покрутила глазами-хамелеонами, точно искала на обратной стороне черепа мой диагноз.

«Так и знал, что продавец фильтра – кикимора, – подумал тогда я. – Это же надо, продать то, что отнимает жизнь. Отнимает у людей сомиков. А я не лучше. Я купил».

Купил себе новый фильтр, оставив забившийся клубок догнивать в мусорном ведре. Сам не зная зачем, но купил. Даже без сомиков.

– Может, тогда рыбок купите?

– Нет, спасибо.

– А фильтр тогда вам зачем? – продолжала крутить глазами большой мозг.

– Так, для себя.

Голова у хамелеона еще больше надулась и покраснела, словно всеми силами пыталась найти объяснение моему странному поведению, но, не справляясь с этим, только нагревалась, как разогнанный процессор. Голову можно понять, моя голова тоже не справлялась с этим объяснением и тоже ничего не понимала. Но я уже и не пытался.

Перед уходом я попросил хамелеона налить мне воды в пакет.

Похоже, что ее мозг все-таки сдался, оставшись без героя, а потому, уже не анализируя и не пытаясь объяснить мое поведение, она просто выполнила мою просьбу, передав мне целлофановый пакет с 3 моими сомиками.

Если она их не видит, это же не значит, что их там нет. В конце концов, и русалок тоже другие не видят, но они есть. В моем туалете. Это бесспорный факт.

Аквариум

– Пришли, – сказал я пустому пакету с 3 сомиками, вернувшись домой к пустому аквариуму без старого фильтра.

В нем раскачивались искусанные маленькими зубками жиденькие водоросли, но теперь как-то задумчиво, в ритме тихой меланхолии. Странное чувство, когда видишь освободившееся место. Место от того, что так явно отсутствует. Стоит только посмотреть на этот кусочек вакантного пространства, и сразу хочется заполнить его. Вернуть хоть что-то на это свободное место, чтобы это самое место перестало быть таким вызывающе свободным.

И хоть я остался без своих сомиков, у меня осталось свободное время, которое я собирался им посвятить. А еще у меня появился новый фильтр. Его я тоже решил посвятить покинувшим меня сомикам. Если они ушли, это же еще не значит, что их не было. А если они были – то и фильтр у них должен быть.

Я вылил сомиков внутрь, а чтобы они на этот раз меня не покинули, установил на мутное стекло неопытный фильтр и включил его. Вакантное место заполнилось, а вода вспомнила о своем аквариумном состоянии и начала вибрировать. Я смотрел на сомиков, которых не было, но которые должны были быть, и чувствовал себя странно. Где-то посередине, точно в промежутке между мирами. Даже вспомнил о большом пальце. Они были для меня, но их не было для других. Значит ли это, что их нет, или напротив, подтверждает их наличие? С этим я не смог определиться. Зато определился с другим – лучше со своим фильтром, чем с чужим, или вовсе без него. Убери его, и что тогда вообще останется? И вообще, если сомики ушли, это еще не значит, что фильтр больше не